Боевая баржа «Железный волк» висела отравленным клинком над зелено-охровой поверхностью измученного мира. Свет от далекого желтого солнца холодно блестел на готической кафедральной надстройке корабля и подсвечивал грубые боевые шрамы вдоль его бронированной шкуры. «Железный волк» прошёл жесткие битвы за последние семь лет Великого крестового похода, и огромная боевая баржа несла свои раны с гордостью. Она была флагманом 954-го экспедиционного флота, и ее списки побед несли свидетельства об участиях в боях и отколовшихся мирах, возвращенных ей во имя Императора людей.
Булвайф почувствовал свинцовый вес ускорения, вдавливающий его защищенное доспехом тело в противоперегрузочный ложемент, пока «Грозовая птица» зажгла двигатели и стартовала, покинув пещеру одного из пусковых отсеков. Гром массивных двигателей штурмового корабля внезапно стих, когда «Птица» пронеслась сквозь блестящую кривую кромку верхней стратосферы планеты и начала постепенное снижение к поверхности. Гололит, установленный в переборку перед ложементом Волчьего лорда, показывал траекторию «Грозовой птицы», наряду с символами состояния, отображавшими все: от скорости полета корабля и угла атаки до статуса оружия, расхода топлива и давления в турбине. Взаимодействуя с бортовыми системами «Птицы» через вокс-устройство своей брони, Булвайф вызвал изображения высотной разведки, полученные с планеты за последние двадцать четыре часа, и начал изучать пикты стальным голубоглазым взглядом.
У планеты не было имени, но в соответствии со звёздными картами «Железного волка», учитывая её положение далеко на галактическом юге, она, вероятно, была одной из последних человеческих колоний, основанных где-то в Восьмой диаспоре перед Эрой Раздора. Колонисты было очень везучими, или очень смелыми, или одновременно теми и другими, посчитал Булвайф. Мало таких колоний пережило последующую многовековую изоляцию; тот же субсектор Ламмас был усыпан скелетами руин, оставшимися от поселений, которые не были достаточно сильны, чтобы выдержать варп-штормы и порожденные ими ужасы.
И этот мир тоже сильно пострадал, заметил Волчий лорд. Значительная часть суши была бесплодной и безжизненной. Тысячи километров пустоши простирались вплоть до полярных ледовых шапок, оставляя около двух десятков зеленых и ярких областей, вытянутых, как цепочка изумрудов, вокруг экватора планеты. Он мог видеть очертания больших озер и внутренних морей, преобразовавшихся в трещины и пересеченные равнины, и широкие горные склоны, отшлифованные до голого, неподатливого камня. Согласно ауспекс-системам на борту «Железного волка», значительная часть безжизненной местности была опасно радиоактивной.
Булвайф остановил пикт-поток на одном изображении.
– Десятикратное увеличение, – пробормотал он в вокс-бусину. Пикт расплылся по мере расширения; когитаторы в основании гололита стучали, пока фильтрующие алгоритмы превращали мазки бронзы, охры и темно-серого в низкие, округлые холмы, окружающие пологий бассейн около восьмидесяти километров в поперечнике. Серая линия сухого русла извивалась, как след змеи, через центр бассейна, местами его границы смазывались дрейфующей удушливой пылью. Широкий простор изломанного камня и зубчатых черных балок вырастал из пыли вдоль одной широкой излучины реки. Когда-то, сотни лет назад, там процветал небольшой город.
Металл и пластик военного класса громко скрипнули позади Волчьего лорда.
– Должно быть, отменная была война, – восхищенно сказал Хальвдан, щурясь на пикт через плечо Булвайфа.
Булвайф протянул руку и открыл поворотный замок на своем ложементе, чтобы повернуться к переднему десантному отделению транспорта. Десятки космодесантников его Волчьей гвардии заполняли тесное пространство, закрытые в своих люльках вдоль внешней переборки отсека. Их снаряжение были очищено от песка и крови боев на Кернунносе, и их доспехи были отполированы до зеркального блеска. Этот почетный караул был небольшим для такой важной миссии, но Волчий лорд не хотел снимать больше воинов с жизненно важных боевых обязанностей на бывшем тронном мире Тиранов. Времени было мало, и Булвайф был полон решимости выполнить задание с имеющимися бойцами. Всеотец не ожидал меньшего от своих легионов.
Волчий лорд рассматривал гололит еще секунду, потом в сомнении покачал головой.
– Если это была война, то чертовски странная, – ответил он, указывая на безжизненные равнины вокруг разрушенного города. – Нет кратеров. Нет разбитых машин. Никаких признаков заброшенных укреплений или других полевых позиций. А разрушения простираются на тысячи километров в северные и южные широты, которые и в нормальных условиях враждебны человеческой жизни, а в этих обстоятельствах – тем более.
Хальвдан помрачнел.
– Тогда псайкеры, – проворчал он, дотягиваясь пальцами до железного амулета, свисавшего на кожаном шнуре с толстой шеи. Псайкеры – чаще называемые колдунами примитивным народом Фенриса – начали спонтанно появляться на бесчисленных человеческих мирах незадолго до Эры Раздора. Их неестественные силы повсеместно сеяли хаос и разрушение; самый могучий псайкер мог искривлять саму ткань реальности. Не раз в ходе Крестового похода экспедиционные флоты приходили к колониям, которые попали под власть этих кошмарных существ. Всеотец приказал сжечь эти планеты дотла, а координаты систем вычеркнуть из звездных карт.
– Возможно, – допустил Булвайф, – но если это так, люди здесь, должно быть, найти способ остановить их.
Юрген, чей ложемент располагался на другой стороне десантного отделения, повернулся, чтобы получить лучший обзор гололита.
– Я еще не видел псайкера, пережившего атомный взрыв, – пробормотал он. – Это объясняло бы всё эту радиацию и масштаб разрушений. Они разбомбили ядерными зарядами три четверти своей собственной планеты, чтобы уничтожить их.
– Но мы не видели никаких признаков каких-либо военных сил, а тем более ядерного оружия, – указал Булвайф. – А тут еще это.
Волчий лорд повернулся обратно к гололиту и передал команду. Пикт разрушенного города растворился в полихроматическом тумане. Когитаторы жужжали и щелкали. Спустя несколько мгновений из тумана образовалась другая картина.
На переднем плане оказался город, построенный из твердых плит блестящего белого камня и хитро размещенный на склонах лесистых холмов у подножия высокого, омываемого облаками горного хребта. Улицы из камня или какого-то местного композита связывали террасированные здания и кишели сотнями людей и маленьких, куполообразных автомобилей, спешащих по своим повседневным делам. Детализация была небольшой, но кое-что в сцене предлагало неистовую – почти затравленную – деятельность.

– Он больше пяти тысяч метров в высоту, – провозгласил Волчий лорд. – Никто на «Железном волке» не может сказать мне, сколько лет этому шпилю или из чего он делан. Только в одном железные жрецы пришли к согласию: скорее всего, ни один человек не приложил руки к этой конструкции. И есть по одной такой же в каждой из двадцати обитаемых зон, оставшихся на планете.
Юрген насупился, глядя на странные изображения.
– А вы уверены, что там внизу нет никаких псайкеров?
– Любой псайкер, достаточно высокомерный, чтобы построить что-то подобное, не из того племени, чтобы прятаться в тени, – парировал Булвайф. – Разведывательные полёты в течение последних нескольких дней позволили перехватить большое количество гражданских вокс-передач – новостей и тому подобного. Там нет ни намека на псайкерскую активность в какой-либо точке планеты.
– И все же, – сказал Хальвдан, поглаживая амулет на шее, – шпили находятся только в непосредственной близости от людей. Это не может быть совпадением.
– Прямо мои мысли, – согласился Булвайф. – Излишне говорить, что у меня есть ряд вопросов Планетарному Сенату, как только мы закончим с важным делом дня.
– Мне это совсем не нравится, – ворчал Юрген. – Как будто у нас нет более важной работы, мой господин. Примарх вызвал нас, почему мы здесь прохлаждаемся? – Он махнул рукой в латной перчатке в сторону гололита. – Это незначительный мир на самом краю человеческого пространства. По лучшим нашим оценкам, там, возможно, всего сто двадцать миллионов человек на всей планете; на Кернунносе были города с более многочисленным населением! И это ничто по сравнению с тем, что нас ждет на Просперо.
Хальвдан сжал бородатую челюсть, но также кивнул.
– На этот раз я согласен с Юргеном, – сказал он. – Наша судьба лежит далеко на галактическом севере. Что можно получить именно здесь?
Брови Волчьего лорда вопросительно поднялись.
– Как это что можно получить? Сто двадцать миллионов потерянных душ для начала, – ответил он. – Не говоря уже о чести нашей роты! Примарх послал нас сюда, чтобы привести миры субсектора к Согласию – все миры, – и именно это я собираюсь сделать. Потребуется, по крайней мере, еще восемь недель, чтобы собрать остальную часть роты на Кернунносе; за это время мы должны разобраться с этой задачей.
Юрген ответил не сразу. Вместо этого он изучал своего господина несколько долгих мгновений.
– Мой господин, ты и я дрались вместе почти триста лет, – сказал он. – Я знаю тебя лучше, чем большинство людей знают своих братьев, и я не могу не задаться вопросом: есть ли что-то большее в этой маленькой экспедиции, чем просто исполнение своего долга.
Булвайф удостоил лейтенанта твёрдым взглядом, который Юрген выдержал безупречно. Наконец Волчий лорд вздохнул и повернулся к гололиту.
– С каких это пор наш долг так прост? – он проворчал себе под нос.

* * *

«Грозовая птица» вошла в атмосферу планеты на гребне огня и спустилась по длинной дуге над экватором планеты. Через час челнок низко парил над обвитыми облачностью горами и зелеными, поросшими лесом холмами, на которых раскинулся город Онейрос. Низкие, белые строения группировались на холмах, как колонии поганок, окружая плотную застройку центра, более похожую на современный имперский город. Булвайф отметил, что высотные здания и величественные амфитеатры были сделаны для общественного пользования, предполагая, что Онейрос был также резиденцией планетарного правительства. Волчий лорд также заметил террасы виноградников, окаймляющих некоторые небольшие холмы, и другие земли, отведенные для выращивания сельскохозяйственных культур или выпаса скота. Булвайф мог видеть, что большинство стад были небольшими и относительно молодыми, а поля кишели батраками, поспешно собиравшими урожай.
Им пришлось дважды облететь город кругом, чтобы найти хоть какие-то следы бывшего космопорта. Огромные посадочные поля, которые когда-то обслуживали массивные грузовые шаттлы или малые трамповые суда, теперь стали травянистыми лугами, их аккуратные, искусственные края до сих пор были видны с воздуха. Белая отара зверей, которые могли бы быть козами или овцами, удрала к стоящим неподалёку деревьям, когда огромный корабль прошел над ними и зашёл на вертикальную посадку. Жар от двигателей транспорта поджёг широкие участки зеленовато-голубой травы, едва корабль коснулся поля.
Ко времени, когда штурмовая рампа челнока опустилась на тлеющую землю, к «Грозовой птице» от края посадочной площадки приближалось около двадцати местных куполообразных автомобилей. Они остановились на благоразумном расстоянии, и мужчины и женщины вылезли из машин, пока первые воины из Волчьей гвардии Булвайфа, выйдя на солнечный свет, устанавливали кордон безопасности вокруг корабля.
Булвайф достиг нижней части рампы достаточно быстро, чтобы застать реакцию местных жителей на вид возвышающихся над ними Астартес. Страх и удивление ясно читались на их юных лицах; молодые люди таращились на Астартес, поражаясь их росту и мощи, а женщины с тревогой смотрели на массивные болтганы в руках воинов.
Волчий лорд медленно оглядел широкое поле, несколько удивленный отсутствием зрителей. Даже на Кернунносе – мире, что считал себя выше древней Терры и был враждебен слугам Империума – космопорт и дороги, ведущие к дворцу, были забиты людьми, желающими увидеть «варваров» со звезд. Неужели их визит в Онейрос держался в секрете от населения?
– Отставить, братья, – он произнёс в свою вокс-бусину, и его телохранители сразу опустили оружие. В сопровождении Юргена и Хальвдана он подошел к встречающей группе и быстро оценил её. Ни один из них не мог быть старше двадцати одного года, подумал он. Они были одеты дорого: на кожаных дублетах –золотые украшения, на широких брюках – вышивка драгоценным бисером. Ни у кого из них не было оружия, но они вели себя с уверенностью и плавным изяществом, свидетельствующих о хорошей физической подготовке и упорных тренировках.
Сам того не осознавая, Булвайф смерил их взглядом хищника, выявляя тех, кто вел стаю и кто следовал. Как и у всех Космических Волков, чувства Булвайфа были нечеловечески остры. Он мог чувствовать запах страха, исходящий от каждого человека в группе, но также и едкий запах вызова. Волчий лорд обратился к молодому человеку впереди группы и уважительно кивнул головой:
– Я Булвайф, лорд Тринадцатой Великой роты и брат по мечу Лемана Русса, примарха Шестого легиона.
Молодой человек был поражен столь прямым обращением. По меркам обычных людей он был высок и гибок; его волосы были темны, а бородатое лицо хмуро.
– Я Андрас Сантанно. Мой отец Яврен – спикер Планетарного Сената. – Кожаный дублет Сантанно скрипнул, когда тот отвесил глубокий поклон. – Добро пожаловать на Антимон, лорд.
Булвайф дотошно изучал молодого человека.
– Ваш голос мне знаком, – сказал он. – Не с вами ли я говорил, когда мы пытались связаться с вашим Сенатом?
На этот раз Андрас попытался скрыть своё удивление.
– Я... да, именно так, – пробормотал он. – Мой отец – то есть, спикер Сената – был проинформирован о вашем прибытии. К счастью, они сейчас заседают, обсуждая... – он остановился, внезапно осторожничая, – важное дело. Однако они согласились увидеть вас, – быстро добавил юноша. – Я передал им все, что вы сказали мне, и они хотели бы услышать больше. Я пришел, чтобы доставить вас в зал Сената.
Булвайф кивнул, как будто не ожидал меньшего, хотя его ум яростно работал, просчитывая возможные последствия того, что сказал Андрас.
– Тогда пойдем, – сказал он осторожно. – Мне многое нужно обсудить с твоим отцом и его коллегами, и я боюсь, что времени мало.
Услышав ответ Булвайфа, Андрас слегка нахмурился, но быстро взял себя в руки. Он повернулся, указывая на ожидавшие машины:
– Следуйте за мной.
Булвайф сомневался, что хрупкие на вид антимонийские автомобили могут вместить Астартес в боевой броне, а тем более везти его с достаточно приличной скоростью, но салон наземных автомобилей мог быть почти полностью переоборудован на любой случай и изготавливался из более прочного материала, чем казалось. Вскоре Волчьего лорда и его людей уже везли по замысловатому переплетению узких изогнутых дорог, что извивались между высокими холмами города. Они миновали десятки приземистых, округлых каменных зданий; вблизи Булвайф не мог не заметить толщину стен и прочность их конструкций; во многом они были больше похожи на бункеры, чем на дома. Бесперебойной вереницей люди приходили и уходили из каждого дома, внося припасы в мешках и покидая их уже с пустыми руками. Антимонийцы почти не обращали внимания на наземные автомобили, пока те тихо проносились мимо, а если и бросали взгляд в их сторону, то украдкой и почти недружелюбно.
Андрас сидел в переднем отсеке автомобиля, рядом с водителем; Булвайф ожидал поток вопросов от антимонийцев, но те молчали почти всю поездку. Если они говорили, то только друг с другом, на диалекте высокого готика и с акцентом, из-за которого Волчьему лорду было трудно уследить за смыслом их речи.
Однако Булвайф ясно слышал напряжение в их голосах и видел озабоченно сгорбленные плечи. Пока они ехали вглубь города, Волчий лорд держался бесстрастно и внешне спокойно, но его чувство тревоги неуклонно росло.
Антимонийцы готовились к чему-то тяжелому. Это было ясно. Было ли этому причиной прибытие «Железного волка» на орбиту? Пока он не собрал больше информации, Булвайф решил оставить свои наблюдения при себе. Он знал, что его люди, несомненно, формируют свои собственные впечатления от города и его жителей. Позднее, когда появится возможность, он отведет своих помощников в сторону и посмотрит, соответствуют ли их мысли его собственным. В первый раз он начал сомневаться в мудрости принятого решения. Юрген был прав: он слишком поспешил, помчавшись к неизвестному миру в надежде на радостные приветствия и триумфальный конец годам суровой, беспощадной войны. Он слишком сильно хотел очистить душу от жестокостей, которыми сопровождалась кампания в Ламмасе.
Длинной колонне автомобилей потребовалось более часа, чтобы добраться до центра, и переход от низких строений в холмах к башням собственно города был ошеломляющим. Хотя всё из того же белого камня, высокие здания были совсем другого стиля, построенные больше для эстетики и функциональности, чем безопасности. У Булвайфа почти не было сомнений, что башни были возведены в первые дни колонизации.
Здание Сената отличала любопытная спиралевидная архитектура: у него было широкое, коническое основание и большие террасы, соединенные спиральными переходами, которые поднимались за пределы здания. Вокруг было мало людей, и все они, казалось, были заняты служебными обязанностями; Булвайф отметил, что у некоторых бюрократов были гололитические планшеты и портативные вокс-устройства на вид меньше и сложнее имеющихся в Империуме. Подобные устройства, он знал, заинтересуют железных жрецов на борту «Железного волка». Оказалось, что на Антимоне удалось сохранить, по крайней мере, кое-что из технологического потенциала, который существовал до Эры Раздора. Как Андрас и его товарищи, чиновники были поражены габаритами и манерами Астартес; один пожилой человек взглянул на Хальвдана и побледнел, как лист бумаги, перед тем как быстро развернуться и поспешно скрыться в здание, откуда пришел. Бородатый лейтенант, казалось, не заметил, но Волчий лорд знал, что это не так. По скрытному обмену взглядами между бойцами Волчьей гвардии было ясно, что странности в приеме, оказанном антимонийцами, и в их настроениях в целом не остались незамеченными.
Андрас в одиночку повёл Волчьего лорда и его людей внутрь здания Сената; они прошли через широкие открытые ворота в гулкое фойе, выложенное благородным зеленым мрамором. Ниши, окружающие круглую комнату, вмещали скульптуры ручной работы замечательного качества: Булвайф понял, что это первый образец искусства или культуры, который он видел где-либо в городе. Скульптуры были древние, возможно, времен Эры Раздора или даже раньше. Статуи были облачены в одежду архаического стиля, похожую на ту, что носили Андрас и его товарищи, и, видимо, изображали антимонийцев из многих сфер жизни: художников, учащихся, ученых, государственных деятелей и артистов. Две фигуры у входа были особенно примечательны: один был явно космонавтом, одетым в скафандр. Другой привлёк внимание Волчьего лорда своей кольчугой с длинными рукавами и длинным тонким мечом на боку. Два длинных, почти хрупко выглядящих пистолета были заткнуты за широкий пояс воина, а лицо человека было спрятано под похожей на вуаль завесой, изготовленной из мелкой кольчужной сетки.